Московская магия. Первая волна - Страница 25

И тут я взорвался:

— Как ты можешь думать об этой ерунде, когда тело Ольги едет в соседней машине? Что ж вы за маги такие, если толпой не можете спасти одну девочку? На хрен вы нужны? Чтобы все взрывать и убивать всех вокруг? — Не знаю, может это истерика, выход накопившимся эмоциям? Но я говорил то, что думал в тот момент. Дверная ручка протестующе хрустнула и осталась в ладони. Я растерянно уставился на отломившийся кусок, машина у координатора дорогая.

Граф посмотрел на меня усталым взглядом. Не думаю, что разница в возрасте между нами превышает год, но под этим взглядом я почувствовал себя таким ребенком… Мне стало стыдно, едва удержался, чтобы не спрятать ручку за спину.

— Мы ничего не могли сделать. Саш, у вампиров очень поганая магия. Их сильно корежит при обращении, и даже нельзя обвинять в том, что они такие. Такими их создал мир. Или переделал. Это хищники, Саша. Насчет Золушки — ее очень хотели убить. Убить надежно, зная что вытаскивать с того света будут зубами. Заклинания разрушили все основные связи в организме. Фактически, она умерла еще до приезда врачей. Представь что у тебя внутри огромный механизм из миллиардов шестеренок. Каждая из них вращает сотни вокруг себя. Нападавшие уничтожили большую их часть. Организм еще некоторое время действовал, что называется, по инерции. Шестеренки вращались все медленней и останавливались. Одна за другой. Лекари создавали заплатки из кусочков своей силы, но повреждения были слишком обширные. Остановка сердца — просто финал падения системы в целом. Я знал, что Ольга умрет еще когда мы приехали. И целители знали.

— У Волкова крыша съедет. — Невпопад ответил я.

— За ним присмотрят. У него сильная воля, должен выкарабкаться. — Граф пожал плечами. — Он ее любил.

Граф привез меня к самому подъезду. Было бы удивительно, если бы мой адрес еще не узнали. Я уже собирался выйти из машины, когда координатор остановил меня.

— Саш, подожди. — Дотянувшись до багажника, он достал мои вещи: телефон, ключи, бумажник и Юлькины шарики. — Прекращай бросать их где попало. Не буду же я вечно за тобой прибирать.

Сил отвечать не было, я махнул на прощание рукой и вошел в подъезд. По привычке поднявшись пешком на шестой этаж, открыл дверь своей квартиры. Середина ночи, неудивительно, что все спят. Меня не ждут, думают — отдыхаю на природе. Если мама сейчас проснется и увидит меня — грязного и ободранного, и в чужих штанах, то подвалы Гестапо покажутся мне раем. Тихо приняв душ, я смыл большую часть следов преступления. Царапины и кровоподтеки никуда не делись, но по этому поводу всегда можно что-нибудь соврать. Например, что я спасал девушку, и меня побили хулиганы. И не вранье, и вполне в моем характере. Мама должна поверить. Конечно отругает для виду, но я знаю, что она мной гордится. На цыпочках добравшись до кровати, я завалился спать. В кои-то веки мне пригодились способности оборотня. Раньше у меня никогда не получалось пробраться в комнату не разбудив сестру.

А отломанную ручку я положил на тумбочку возле кровати. Плевать, новую наколдует.

Я проснулся ближе к обеду. Мама спокойно ушла на работу, а Юля сидела на кровати и читала книжку. Настораживал тот факт, что она не подняла меня как обычно, в несусветную рань.

— Проснулся, братишка? — И голос у нее странный, где-то я прокололся. Усилием согнав сонную одурь, быстро прокачал свои вчерашние действия. Может в ней совесть проснулась? Не хотела беспокоить израненного брата? Сомневаюсь. Я быстро осмотрелся на предмет повреждений, чтобы хоть врать правдоподобно. К моему удивлению, раны уже затянулись. Обрадовавшись, что не надо объясняться по этому поводу, спокойно встал с кровати и раскинув руки в стороны широко зевнул. Чувствовал я себя на удивление хорошо, никакой боли и ломоты.

— Отлично выспался. Как вы тут без меня?

— Нормально, а ты без нас? — Насчет объяснений я поторопился. Юля достала из-за кровати украденные джинсы. При дневном свете, они больше напоминали окровавленные лохмотья. — Ничего не хочешь рассказать?

— Нет. — Даже для меня, мой голос звучал глухо. Перед глазами встали события вчерашней ночи.

— Саш, у тебя что-то случилось?

— Да, но уже все в порядке. Я потом расскажу. — Видать, мелькнуло что-то эдакое в моем взгляде. Сестренка мгновенно прекратила расспросы.

— Ладно. — Она бросила в меня джинсами. — Ты мой должник. Еле успела вытащить их из ванной, чуть мама не застукала.

Оставалось только покорно кивнуть.

Завтракали вместе. Понимаю, что вопросы растут как на дрожжах, но остановился только когда выгреб холодильник подчистую. Вторые сутки во рту маковой росинки не было. Аппетит заметно вырос, обновленное тело требовало больше белков. Или чего оно там требует при интенсивном росте? Через пятнадцать минут в доме остались только лук и кетчуп. С сомнением посмотрев на замороженное мясо, я захлопнул морозилку. Что-то глубоко внутри подсказывало, что желудок его легко переварит. Но грызть сырое мясо, тем более на глазах у сестренки — я еще не настолько сумасшедший. Юлька смотрела все это, открыв рот.

— Саш, куда в тебя столько?

— Сутки не ел. Девочка-девочка, а где живет твоя бабушка? — И уставился на сестру грозным взглядом.

— Не ешь меня серый волк, я невкусная.

— Бабушка, говорю, где? От тебя толку — кожа да кости.

— Где-где — в Москве! Надо будет, кстати, в гости заехать. — Переругиваться мы можем очень долго. В этот раз нашу пикировку прервал звонок телефона. Звонил Граф.

— Добрый день, Александр. Давно проснулся?